Конечно, надо было выезжать пораньше. Но - пока у Генки закончились уроки, потом он ещё проваландался в школе, раздавая своим вундеркиндам дополнительные задания и встречаясь с чьими-то вызванными родителями...
Короче, на перроне в Гончарово они оказались затемно. Теперь ещё автобус до развилки, а потом топать по лесу. Ребята, уехавшие на остров вчера, их уже и не ждут, наверное.
В автобусе, кроме них, ехал пограничник, облачённый по какому-то случаю в парадную форму. По тому же, видимо, случаю он был в стельку пьян - его валяло по всему салону ПАЗика, а с лица не сходило выражение крайнего изумления.
После того, как автобус, в ярко освещённых окнах которого то и дело возникало удивлённое лицо пограничника, развернулся и уехал, тьма воцарилась - глаз коли. Фонарика у Генки в рюкзаке, конечно, не оказалось.
- Да я туда дорогу с закрытыми глазами найду, - храбрился он.
- Можешь открыть свои глаза, - разрешила Лиля. - И так ни черта не видно.
Они всё-таки попытались чуть ли не ощупью отыскать лесной путь, но быстро заблудились, влезли в какую-то топь - и вдруг услышали позывные "Маяка" и девчоночий смех. А также почуяли запах хлева, а Лилю напугал глубокий коровий вздох.
Вышли на голоса. У дома, чьи окна, в отличие от остальных вокруг, желтели светом, барышня в блестящих сапогах-чулках и трое ребят приплясывали вокруг стоящего на земле приёмника.
- Я спрошу дорогу до озера, - шагнул к ним Генка.
- Подожди ты... Ребята, не знаете, где тут можно на ночлег?..
- А спросите у хозяйки, - махнула на светящиеся окна девица.
Хозяйке было лет шестьдесят. Кивая с приветливой улыбкой, явившей гостям отсутствие передних зубов, она пригласила их в горницу, где в самодельном манежике улыбалось столь же беззубое создание в плюшевом платьице, а на заваленной тряпьём кровати спал парнишка лет десяти.
На столе появилась миска с жёлтой рассыпчатой картошечкой в крапинках пахучего укропа, хлеб, который можно купить только в деревенском магазине, серый и ноздреватый, и огурцы солёные, конечно: большие и мятые, с белыми пуговками чеснока. Генка решил пожертвовать бутылку "Столичной", которой было уготовано распитие за прибытие, но теперь уж что ж...
Лида, раскрасневшаяся после стопочки, рассказала, что работает телятницей, детей у неё трое: Ленка, которая на улице с пацанами, Мишка десяти лет и Наташка, малая. Наташка от нынешнего мужа, Валерки. На свадьбу он ушёл в соседнюю деревню. Ей-то куда: ни зубов, ни причёски. А его нагладила-начистила, нарядила, словом. Мужики заходили, сказали - уже домой идёт: видели, в лесу спал. Сейчас он не работает нигде, да и вообще нигде подолгу не работает, потому что пьющий и картёжник.
В это время входная дверь с треском распахнулась, и в горницу ввалился хозяин дома: над его невысоким лбом клубился богатый чуб, глаза были полузакрыты, а весь правый бок от щеки до щиколотки покрыт ровным слоем грязи с прилипшими еловыми иголками.
Совершенно не удивившаяся Лида утащила его в соседнюю комнату переодеться, умело уворачиваясь от беспорядочных тычков, а потом попыталась представить Валерке гостей.
- Я никого не знаю, - отрезал усевшийся за стол и протянувший крупную желтоватую длань к "Столичной" хозяин. - Там-та-ра-рам, где газета?!
Обнаружив на подоконнике местную районку, он ознакомился с программой телепередач, предрёк, что и во сколько надерёт завтра "Зенит" "Спартаку", и предложил в картишки.
Через минуту Генка с Лилей поняли, что имеют дело с виртуозом. Играли они, понятно, не в бридж, а в подкидного, но было ясно: Валерке при таком мастерстве работать вообще ни к чему - даже если ставки будут по копеечке, Наташке на молочишко он заработает. Или карточными фокусами - видавшая виды колода была послушна его корявым лапам, карты выстраивались в ряд, собирались по мастям и значениям, ложились веером и порхали бабочками.
После полной и безоговорочной капитуляции гостей, ознаменованной ржаньем и шуточками победителя относительно способов погашения карточного долга, стали собираться спать. Лида вышла проводить Лилю к скворечнику в дальнем углу двора.
- Квартиру мне в Гончарове дают, - поделилась она. - Вот не знаю: брать мне туда Валерку или не брать? Всю душу вымотал. Удавится - слезинки не пролью
- Так зачем вы с ним живёте? - всплеснула руками Лиля.
- Понимала бы ты... Тебе сколько лет?
- Двадцать два...
- Ну вот. А мне тридцать пять. И где мужик? А Гончарово большое, там кому какое дело.
Утром хозяин дома проснулся раньше всех и трубно общался с дочерью: - Наташка! Ням-ням?!
Генка и Лиля, надев рюкзаки, отказывались от чая и прощались. Лиля потихоньку положила на холодную печку купюру. Лида заметила, раскричалась, заставила забрать. Покраснев до слёз, Лиля выскочила в сени, а вслед ей гремело: - Дай ей по башке за это!
К озеру добрались быстро, дозвались ребят сквозь густой утренний туман, за ними приплыла лодка. Генка в красках и деталях расписывал их приключения, а Лиля думала о том, какая же мощная мотивация - общественное мнение Мыловарки.
С Генкой им жилось всяко, и Лиля с периодичностью примерно раз в три года подумывала о разводе.
Но каждый раз вспоминала Лиду.
Интересно, взяла она Валерку с собой в Гончарово?..