Пошли мы в музей игрушки.
Серый, Шурик, Ленуська, Нинок и я.
Он находится в Санкт-Петербурге, на набережной реки Карповки. На Карповке этой – какая же это река, ха, она сама игрушечная - понастроено полно новых огромных домищ. Так что мы музей еле нашли, забрели сначала в проходной двор, а потом какие-то большие пацаны нам показали, куда идти.
В музее нас встретила добрая растрёпанная тётенька и очень обрадовалась, когда узнала, что мы из Новгорода. Сказала: “Мы к вам ездим”. Они, точно, привозили к нам выставку плюшевых мишек. Тётенька нам всё рассказывала, даже посвистела в свистульки, покачала неваляшку и покрутила карусель. А ещё разрешила специально только нам открыть крышечку одного интересного танчика и вытащить оттуда хвостик.
Серый просто прилип к этому танчику. Конечно: у него такие крылья, из майорских погон, глаза, а хвостик – цепочка с гильзой на конце. Его сделал какой-то дядька, и остальные игрушки в первом зале сделали взрослые – наигрались ими и отдали в музей. Там ещё были такие тряпочные чёрный дяденька и красная тетенька, которые соединялись верёвочками, назывались “Введение в психоанализ”. А ещё были “Дворовые коты”, просто булыжники с кошачьими мордами, которых очень хотелось погладить. И глиняные кошки-копилки. Игрушки, как мы поняли, можно делать из всего. Например, был там “Дюха” из пластиковых бутылок и пробок. Серый с Шуриком сказали, что они сами могут такого Дюху смастырить.
Потом мы пошли в зал, где собрались куклы и всё такое, во что играли раньше, давно. Мы с Нинком сразу нашли кукол, которые и у нас были тоже. А жёлтый жираф с ушами и ногами, как бейсбольные биты, вообще жил у всех. Ой, чего там только не было! Большой кукольный дом с разными прибамбасами, мебелью, цветами в горшочках, даже малюсенькой леечкой. А на кухне – плита, поварёшка, формочка для пирога! А в другом месте – всякая посуда, сервизы – всё бы отдала за такой сервиз. Например, классную доску всамделишную, которую мне папа сделал из куска линолеума, с подставочкой для мела и тряпки, чтобы играть в школу. Её бы обменяла. Папа бы ещё сделал…
А вот книга поваренная. Написано: “Как устроить простой здоровый стол для всякой порядочной куклы”. Интересно, какие там рецепты… Но книжку было не посмотреть, она за стеклом: очень старая, 1907 года.
А какие зыкие немецкие игрушки: буфет, плита, всякие кастрюльки, весы, даже касса и игрушечные денежки – бумажные и железные. Куклы, правда, немножко страшные. Одна вообще – как Чаки из “Детской игры”. Или такой хмурый большой пупс. Но ведь и ими кто-то играл, мыл, кормил, наверно, с ложечки – вон они какие потёртые.
Добрались мы до мишек – старинных, они к нам в Новгород и приезжали. Один вообще – 30-40-х годов, американский. И мы стали вспоминать, какие у нас были мишки. У Нинка – весь в заплатках, на него нападали папины охотничьи собаки, вместо глаз – пуговицы. У Ленуськи новенький, пах, как новогодний подарок: яблоками и конфетами, так теперь игрушки не пахнут. У Серого был поролоновый, за 14 копеек, он его всё время таскал с собой.
Тут прибежал Шурик и закричал: “Пожалейте детей Африки!”. И мы за ним поскакали в зал, где были игрушки, которыми играют иностранные дети. Вот интересно: свистульки есть, оказывается, и у мексиканцев, и у индийцев, и у турков, и у этих, как их – эквадорцев. Но самая старая там была – новгородская. На бумажке рядом с ней написано: “XV-XVI век”. Значит, это вообще самая старая игрушка в музее!
А африканские, которые нам Шурик показал, сделаны из чего ни попадя: проволочек, консервных банок, телефонного микрофона… Вот бедняги. Хотя мотик один был ничего.
Мы бы там ещё ходили, даже, может, поиграли во что-нибудь – растрёпанная тётенька нам разрешила бы, наверно. Но надо было ехать, нас дома ждали.
Ведь у Шурика с Ленуськой – трое детей.
У Нинка – двое.
А Серый вообще уже дедушка.